Это - то, что не вошло в отчет, так как не всплыло в памяти в нужный момент, но от этих картинок отказываться жалко. Пусть будут.

***

Как мы были рыбками.

    На третий день игры с утра опять никто не хотел варить кашу, но и мне опять никто не доверял. Корни недоверия кроются в событии трехлетней давности. Тогда, не понять с чего, мы вырвались, вернее, сорвались на глупую игрушку по Перумову. Собралось нас там много, да еще десяток людей к нам скинули - а поиграть не вышло. Привезли мы с той игры две командных фишки: желание играть в словески, иссякщее только через год, и память о Большой Каше по-перумовски.

    Каша по-перумовски началась с разногласия. Мы с Тирийцем варили рис. Но Тириец хотел рис с мясом, а я хотел рис со сгущенкой и изюмом. Изюм был куплен на Петровско-Разумовской именно для этой цели и сбережен от разжирания. Тириец меня опередил, он бросил в десятилитровый (почти полный) кан с рисом несколько банок тушенки. Но я не сдался, и, пока Тириец праздновал победу, залил туда же сгущенку и засыпал изюм. Меня чуть не побили. Не помню, клал ли я в кан что-нибудь еще. Каша была съедена, правда, есть ее можно было только обильно полив кетчупом, коего за один присест приговорили два литра.

    Я отвлекся. Так вот, кашу меня варить не пустили, но больше варить ее было некому. Наложил себе вчерашней каши. И тут Фар говорит: "Кто," - говорит, - "хочет побыть рыбкой? А то рыбы в этом цикле у вас не будет." Ну, я хочу. Ну, мне скучно. Кто был первой рыбкой - я не помню. Я был второй рыбкой. Мне дали банку консервы, и пустили меня плавать. Меня подманили на... не помню, на что меня подманили! Я долго вился вокруг приманки, схватил ее - и тут меня ударили. Топором, кажется. А потом долго вытаскивали на берег, ошкуривали, разделывали.

    Потом Фар вспомнил: мне же еще одному лагерю надо рыбную ловлю устроить! Мы собрались: Митяй, Герш, Медвудь, я и, кажется, кто-то еще. И пошли. Мимо цивилов. Мимо рыбаков. Медвудь старательно строил всех косяком. У каждого в кармане был пакетик супа, и только у малька Митяя были два бульонных кубика. Но с нами разделались быстро: нас вычерпали сетью.

    И мы налегке пошли обратно.

***

    Первый цикл. Уж не помню, успел тогда Тэйкер уже захватить Олений, или еще не успел убраться из него на острова. Но только у пирса устроили бой два оленя - с золотыми рогами и серебряными копытами. Это было чудо - но никто не понял чуда. Оленей забили, причем тот, который покрупнее, успел ранить Тэйкера. Их перетащили в город, и я собственноручно отпилил у красавцев рога, и даже отделил одно из копыт. Куда все это делось - а Са его знает... Не верите? Эх...

    А как по жизни все выглядело классно! Как Тема со Славой пихались кулаками, как Тема прошел в клинч к Волку! Кайф. Рога были сначала наставлены :), а потом отпилены. А только один ботинок я снял потому, что второй темин было лень расшнуровывать - высокая шнуровка, а славкин я вообще трогать боялся.

    А еще Темик классно кабаном бегал вокруг лагеря. Бегает с ножиком в руке, сгорбившись - злой гном - переросток, и хрюкает. Но я его видел, будучи вне игры, и обещал не выдавать.

***

    Первый цикл. Встреча с Тэйкером на берегу. Уходя, Катя бросает: "Не приходи в Горное после того, как убьешь герцога. В Горном таким не место."

***

    Мышка на жезле всем нравится, все начинают восхищаться: "Ах, какая прелесть!" Если приглядеться поближе - мышка привинчена к жезлу толстенным шурупом, и выглядит это очень в духе садистских шуточек. Когда обращаешь внимание сюсюкающих девушек на этот момент - они хмыкают и перестают восхищаться животинкой.

    Кстати, жезл, оставленый у степняков, они разделили на мышку и палку, овитую тесьмой, причем первую уволокли, а вторую потеряли. Исход, впрочем, предполагаемый, поскольку жезл мне предлагали (специально заходили в лагерь!) забрать в тот же день, когда он был оставлен. Я не пошел за ним, поскольку шутковать больше не собирался.