ВОРЧАЛКИ ДЛЯ ЗАКОМПЛЕКСОВАННОГО ГОЛОСА
* * *
За окном хрипит февраль -
Не дотянется до горла.
Охраняет непогоду
Переулочный фонарь.
Спят ночные сторожа,
Спят бездонные овраги
И машины, как собаки,
Спят в промерзших гаражах.
1987
*
* * *
Старая сказка, тонкий лепесток,
Старая кольчуга в сундуке ржавеет.
Старые песни не поют давно,
Старые знамена по чуланам тлеют.
Старый волшебник, потеряв очки,
По карманам шарит и найти не может,
Старые барды пропоют в ночи
Славу старой правде, павшей перед ложью.
Старая кобыла, слыша звук шагов,
Ждет того, кто снова ногу в стремя вденет.
Время, уравнявшее и любовь, и кровь,
Руки потирая, властвует над всеми.
Учит старый латник правнука читать
О походах славных королей забытых.
Старая сказка кончилась опять -
Новые начнутся царствия и битвы.
Новые песни кто-то пропоет,
Молодые барды вложат души в струны,
Новое солнце на щитах блеснет
И уйдет на запад по дороге лунной.
Новая сказка, старую сменив,
Как-то незаметно тоже постареет,
И - получит детство старости долги,
И - опять по замкам правнуки взрослеют...
1987
* ...наша крыша - небо голубое...
* * *
В солидных городах мечта по пропускам,
И вход кому попало воспрещен.
Уходят миражи, приходят гаражи
И даже сказки не берут в расчет.
И бесполезно ждать у запертых дверей,
Не слыша человечьих голосов -
Слепые города укрылись от греха
И спят во власти черно-белых снов.
А утром кто-то вслед посмотрит из окна,
Вдогонку скрипнет старая кровать ...
А где-то есть для всех открытые дома -
Но где они, и как туда попасть?
1987
*
* * *
Перед глазами - горизонт,
Но там меня никто не ждет:
Была зима, и занесло мои сады.
Потом растаяли снега,
И затопило берега,
И никуда теперь не деться от воды.
Вода в заплаканных глазах,
Вода в зеленых небесах
И под ногами та же самая вода,
Весь мир построен из воды,
А на воде - твои следы,
А на ладони - полусонная звезда.
А я не гордый - подожду,
Сыграю в прятки на ходу
И сам себя найду под маской дурака.
А я не знаю ничего,
Не дожидаюсь никого
И на твоем пути стою я просто так.
Не обижайся на меня:
Мне просто хочется понять,
Какие сны к тебе приходят по ночам.
Я не умею быть большим,
И ты с ответом не спеши -
Ты можешь попросту меня не замечать.
Я снова маску натяну,
И буду слушать тишину,
И песни петь из-за оконного стекла,
Что в наших каменных домах
Еще не кончилась зима,
И надо выдержать до летнего тепла.
1987
*
НОВОГОДНЕЕ
Зеленым хвостиком сосны
Я замету следы.
Уходит день, последний день,
Не знающий беды.
Пусть завтра будет впопыхах
Таким же, как вчера -
Ты только верь моим словам,
Простым как дважды два.
Завтра утром чумазый пароходик
Наколдует нам случайную весну,
И на стареньком бумажном самолете
Мы увидим голубую тишину.
Случайных писем не храня
От ласковых врагов,
Не уходя от неудач
В несчастную любовь -
Я забегу за поворот
Непрожитого дня,
И ты, мой верный самолет,
Дождешься ли меня?
А чумазый неуклюжий пароходик
Подымается на новую волну;
Самолеты засыпают на приколе,
Видя сны про голубую тишину...
Зима звереет на цепи
И дергает хвостом,
Почтовый ящик мирно спит
С набитым животом.
А завтра - новые слова,
И письма в два конца,
И золотая полоса
Знакомого лица.
Этим утром чумазый пароходик
Принял на борт настоящую весну,
Наш потрепанный бумажный самолетик
Улетает в голубую тишину.
Около 1.01.1989
*
* * *
Любовь и красота, сиятельный обман...
Не спи, мой дорогой - и будет все как есть.
Все на ночь разошлись по норкам и домам,
И сонные дожди просыпались с небес.
Что толку горевать в кромешной темноте,
Вон, видишь - нас зовут остаться на ночлег.
А где твои костры, спасением от бед,
Ведь сказок не слыхать уже который век.
Уходишь? Извини. Мне б только до утра,
И по твоим следам я выбегу в рассвет
За сказкой про любовь и добрые ветра,
За песней про уют и ветер в голове.
Добро и красота, сиятельный обман...
Не спи, мой дорогой - и будет все как есть.
Все на ночь разошлись, на плечи льет вода...
Ищи свои костры где хочешь, но не здесь.
1988
ПАМЯТИ II ВСЕСОЮЗНОГО ФЕСТИВАЛЯ
ПАМЯТИ САМОДЕЯТЕЛЬНОЙ ПЕСНИ
(отвратительное было мероприятие)
Приспущены флаги; облезлая гавань,
как память, пуста.
И желтое небо стучит в барабан
на развалинах форта,
И ветер в ошейнике бухты никак не найдет
паруса
Сожженого кем-то, а, может быть,
просто ушедшего флота.
Соленая пена стучится, как пепел,
в безлюдный причал,
В покинутом городе дождь заливает
дырявые крыши,
И мокрые камни полны ожиданий,
но некого ждать,
И чайки кричат: "Мы вас ждем, возвращайтесь!" -
но некому слышать.
Слепая надежда уходит по следу
осенних ветров,
Усталая нежность поет, но слова разобрать
невозможно,
Ушли паруса - и покинутой бухте не встать
на крыло,
И флот не вернется - ушедший, сожженый,
но все же,
но все же...
но все же...
1988, осень
*
* * *
Собраться надолго, сразу,
Не думая о вчерашнем -
Хрипя, догорает вечер,
Нелепый идеалист...
Откажемся верить слову,
Что дальше - подумать страшно.
А дальше - проходит лето,
Летит очумелый лист.
А дальше - уходит поезд
Туда, к городам зеленым,
Где нас никогда не ждали,
И будут ли, вот вопрос.
И веришь - по тем же рельсам
Слепое уходит солнце,
И вслед ему машет август,
Осенних не пряча слез.
1989
* * *
Написать - и забыть. И не верить советам,
Затопив от греха все свои корабли.
Полушарие снов, песни Нового Света:
Да хранит вас Господь. Мы себя - не смогли.
Июнь 1989
*
* * *
Уходит последний состав со станции Вечного Лета;
Оставлен без боя вокзал, как пачка плохих сигарет.
И вечно усталый трамвай, листая ночные газеты,
Неясное что-то сказал о некой унылой поре.
А небо за время тепла отвыкло бояться и плакать,
Считая последние дни до белых назойливых мух -
Но снова сияет луна с разбитых зеркал на асфальте,
И медленный серый туман под утро прилипнет к окну.
И в памяти хмурого дня останутся мокрые сосны,
Усталые лица рябин и тихий ночной листопад...
Но в серых, как небо, домах готовятся праздновать осень, -
Со станции Вечной Любви отходит последний состав.
1987, осень, где-то около дня рождения
*
* * *
Ветер сегодня упрям и зол,
Хлещет с небес вода.
Мокрая стужа разгонит сон
Спящих по городам.
Осень заплачет по сентябрю -
Плачь, золотая, плачь!
Много ли надо - возьми, дарю
Сон облетевших мачт.
Погоревали - и на покой.
Сложены крылья крыш.
Осень, рыдая, сорит деньгой -
В золоте все дворы.
Холодно, мокро - ни встать ни сесть,
Где ж ты, мечта моя?!
Завтра в охотку устрою всем
Проводы октября.
Месяц промчался - и был таков,
Снег отерев со лба.
Слушай, родная, без дураков:
Мне без тебя - труба.
Вспомнишь ли через тьму времен,
Выглянешь ли в окно -
Из миллиарда своих имен
Дай
насовсем
хоть одно...
1988
*
ЕЩЕ О БЛАГИХ НАМЕРЕНИЯХ
Не торопи холодною рукой
Приход зимы, и синие морозы,
И нежилой торжественный покой -
В моем лесу хозяйничает осень.
И ни к чему, мешая краски дня
В полуседые волосы заката,
Искать меня, чтоб не найти меня,
С упорством оловянного солдата.
...А ты забыла птичьи голоса,
Тебе милей малиновые звоны -
И вкривь и вкось окрашены леса
В моем седом и дряхлом межсезонье...
15.09.1989, 22.00
* * *
Пусть жесткие углы - необходимость веры,
Я верую, что мир добреет от утрат.
Усталые глаза в добре не знают меры,
А кто в том виноват? А кто в том виноват...
В мелькании побед бессмысленной удачи
Теряется тепло протянутой руки,
И, может быть, еще не поздно - все иначе?
Ведь клятвы так легки, а мы так далеки...
Не будет ничего - ни боли, ни надежды,
Ни бешенства побед, ни торжества потерь, -
Но светит сквозь века спасительная нежность,
И руки на плечах кричат о доброте.
1989
станция Сасово, ночь
ЭТО АБСОЛЮТНО ПРОСТО ТАК!
Пролетела сухая осень,
Желтым выкрасила дороги.
Недотепа святой Антоний
Потепления просит у бога.
Убеждали его без толку,
Подрывали устои веры -
Он-то знал: если бог захочет,
То в два счета согреет землю.
Потеплело. Плывут сугробы.
Пусть потешится старый мерин!
Обнаглевший святой Антоний
Просит звезды с ночного неба.
На, бери, дуралей, но помни:
Есть предел и у божьей силы!
А Антоний, дурак Антоний
Попросил, чтоб его любили...
5.05.89
*
* * *
Пожелтевшая трава,
Небо в пятнах колоколен...
Что-то шепчет недовольно
Прошлогодняя листва,
На запятках у эпохи -
Вывози, пока жива!
И колеса заскрипят,
Громко жалуясь на немочь:
Не подмажешь - не поедешь,
Да и было бы - куда.
А поедешь - не доедешь:
Не обманешь - так продашь.
Не в почете у святых,
Наш возок по свету кружит:
Светит небо в каждой луже,
Города ложатся в пыль, -
То ли было, то ли будет,
То ли сказка, то ли быль...
1989
сухая весна, семинар по лексикологии
*
* * *
Закрой глаза - и будет ночь,
И рядом - ни души.
И я уйду тихонько прочь,
И ты меня ищи-свищи.
Вошли туманы в летний сад,
Прижмешься лбом к стеклу -
И будет черный листопад,
И птицы косятся на юг...
Ночные сонные дожди
Прольются в городах.
Дожила осень до седин,
Ей отдохнуть пора -
И черно-белая зима
Захватывает власть,
И плохо спится городам
В такие холода.
Вовек не кончится зима,
И через пару лет
Насквозь промерзшие дома
Напомнят о тепле.
Пускай все врут календари,
В каком неведомо году
Меня на помощь не зови -
Открой глаза, и я приду.
1987
*
Железнодорожное
От города до города
В пустой зенит
Дорога под вагонами
Гремит, звенит,
И песенка дешевая
Поверх голов,
И слово нетяжелое -
Любовь.
"Что было - не забудется."-
Слова, слова.
И ночь уже сутулится,
Стоит едва,
И кажется, что радости -
Пустяк, мираж,
Но ты дождись, пожалуйста,
Утра.
Женатые, матерые,
Куда уж нам -
Не для меня за окнами
Встает луна,
Чужие дочки-матери
Дрожат в снегу,
Хотел бы отогреть -
Да не могу.
Коленки под простынкою...
Решить ли мне,
Что блажь моя настырная
Идет к зиме,
И что там беспокоиться,
Коль нет огня? -
А кто-то не уходит все,
И ждет меня.
1992
*
* * *
Посчитаемся славой, когда повезет,
А пока - нас поманит холодный перрон.
По расшатанным рельсам стареющий год
Убегает, наделав огромных долгов.
И колеса стучат полустершийся марш,
Оставляя дождям шум больших городов.
А в затылок нам дышит старуха зима,
Обещая накрыть нас большою бедой.
...До скончания века несется состав,
Мы не стали другими на этом пути.
Та же звездочка манит, светла и чиста,
Те же мысли о доме мешают идти...
1990???
*
* * *
День за днем - не терпится, не любится.
Ночь за ночью падает в туман.
За туманом вслед, по сонным улицам
Бродит беспризорная зима.
Не спеши уснуть, моя усталая,
Подойди к незрячему окну -
Оттепель качает мягкой лапою
Чем-то удивленную луну.
Эта ночь ни главная, ни первая:
Просто над сиреневой рекой
Южный ветер оттолкнет от берега
Лодку с умирающей зимой.
И капель вдруг обернется топотом
По кривой дорожной колее:
Старый бог, весну творя по-новому,
Засыпая, клонится в седле.
А дорога повернула заполночь,
Не пуская всадника вперед.
И тогда, - как будет, не расспрашивай,-
Будет свет, и он свое возьмет.
Талая вода поднимет паводок,
Вдоль дорог расплескивая грязь...
Будет так. И все начнется заново,
С нового листа, не торопясь.
1990
* * *
Шли поезда, роняя клочья пены,
Вгоняя в ночь осколки тишины,
Как будто от невиданной измены -
А город спал, вдогонку видя сны.
1992
"В каждом жил ветерком повенчанный,
непоседливый человек..." - и - далее по тексту
Бесконечно и нудно
Текла эта горькая осень.
Тихо плакала ночь,
Под ногами дымилась земля.
Я синица в руках,
Мне летать не положено вовсе,
И поэтому я
Не могу заменить журавля.
Я люблю как умею;
Тебе хорошо, как ни странно.
Хоть синица в руках
Не поднимется дальше плеча,
А журавль есть журавль -
Он потянет в далекие страны,
Где весна как весна,
И надежда, и кровь горяча.
Замерзает вода,
Ты уходишь по первому снегу,
Но покинуть тебя
Не заставят ни пряник, ни плеть:
Я не то что боюсь
Без живого тепла человека,
Просто там, без меня,
Ты однажды не сможешь взлететь.
1991
о возвращении на круги
ОН
Все тот же век, и глупости все те же;
Ты крепко спишь, а посреди двора
Стоит он без особенной надежды,
И простоит до самого утра.
Не позовут его и не догонят,
Когда он утром выйдет из ворот -
Ведь там его никто уже не помнит
И там его никто уже не ждет.
Полны карманы стершихся желаний,
Старательно забыты имена,
И в городе не хватит обещаний,
Чтоб расплатиться с горечью сполна,
чтоб заплатить убогому сполна.
...Он уходил, и подступала осень,
Сухой листвой уныло шелестя,
И был сентябрь, и от продрогших сосен
Отстреливался каплями дождя.
1991
* * *
Весь день стояли холода
И обещали: что-то будет.
По ныне здравствующим людям
Проходит тень. Ушли года.
Ушли года, прошли стада,
И на земле - дерьмо и слякоть.
И остается - не заплакать
От непонятного стыда.
1993
*
НА НЕУДАВШИЙСЯ ОТЪЕЗД СОВСЕМ
Допеть - и в дорогу. От света болит голова.
Последнее слово, и песня останется вам.
Забудутся ссоры, и время пойдет по прямой,
И очень нескоро я снова приеду домой.
Холодное лето по крышам молотит с утра.
Четыре куплета, и вот уже ехать пора,
И старая песня - другой написать не успел -
Расскажет, как светел весь мой невеселый удел.
Ну все, по вагонам: Но я не могу не прийти,
Когда-нибудь снова мы встретимся после шести,
Когда-нибудь после воссядем за общим столом -
Но тронулся поезд,
понес наугад,
напролом...
1990
* * *
Бессонный, дерганый уют
Искали мы - кто где.
А ручейки себе текут
К одной Большой Воде.
1990
* * *
БОЛЬШАЯ ИГРА
дофигаптих о педофилической депрессии
*
* * *
Вечер падает, ругаясь,
На квадраты новостроек.
Нам с тобой звезда мигает,
Только верить ей не стоит -
Я иду своей дорогой,
Ты торопишься своею,
И надолго ли такое
Неприличное везенье?
Телефон не остывает
Вот уже вторую осень,
И дрожит на диске палец,
Набирая цифру "восемь"-
С полуслова, с полстраницы,
Между срочными делами
Тень твоя зашевелится -
И рассыплется гудками.
И не светит, и не греет
Нам добраться друг до друга.
Остываем, как деревья,
Примороженные вьюгой -
Но приветом из далека,
Угловат еще и нежен,
На обломках телефона
Просыпается подснежник.
1993
*
* * *
Идти, спотыкаясь - но вместе...
Дожить, задыхаясь, до точки...
В твою лебединую песню -
Моя лебединая строчка.
В неправильном времени года,
В дождями омытые зимы
Бормочет старуха природа:
"Любимые - непогрешимы."
Проходят хорошие вести,
А что мне с того, если снова
В твоей неначавшейся песне -
Мое лебединое слово?
Не начаты тронные речи,
Не тронуты первые камни -
А лодка измотана течью,
А души иссушены тайной.
Летя над зигзагами лестниц,
Холодной декабрьской ночью
В твою обрывается песню,
В твою обрывается песню
Моя лебединая точка...
1994
*
Дурацкий блюз
Небрежным окриком удачи,
Твоя упрямая походка
Меня заденет. Я заплачу
От бесполезности находки.
Моя нелепая улыбка,
Твои колючие ответы...
Дай бог не совершить ошибки -
Ведь мы с тобой почти не дети.
Перрон пропах Большой Дорогой,
Одна - твоя. Но ты смеешься.
Тропа домой легла под ноги,
Ты уезжаешь. Ты вернешься?
Мой город спит, устав от лета,
Считая дни, стучат колеса.
Ответы, милые ответы
Мы знаем наперед вопросов...
май 1993
"Мне нужно на кого-нибудь молиться..." - не
Окуджава, а Сергефельд, старая такая песня.
*
* * *
Снег догорит - и свалится под ноги,
Все побегут на поиски врача,
И тень твоя осядет на дорогу
Прямым углом упрямого плеча.
А я стою, не думая поститься
И усмирять бушующие сны;
"Мне нужно на кого-нибудь молиться," -
Твердил и я на краешке весны.
Ты уезжаешь, не дождавшись лета,
Махнешь рукой за тридевять земель -
Я выверю мелодию ответа
По родникам, сорвавшимся в апрель.
И наша неприличная удача
Стоит, победно голову задрав -
Но все-таки, смеемся или плачем,
Вынашивая письма до утра?
---------------
....Какой апрель - заснеженные крыши,
Факир был пьян, и фокус - бестолков.
И, уходя, я долго буду слышать
Насмешливую песню родников...
1993-94
*
Bohemian Rapsody*
(не потому что Queen, а потому что bohemian)
Пусть ребенок уснет, угнездившись на теплых коленях,
А на улице ветер шумит пожелтевшей листвой -
Все равно мы уйдем. Пусть в печи прогорают поленья -
В этом доме тепло не согреет уже никого.
В ожерелье лесов и озер колыхаются травы.
Выпадает роса, предвещая явленье луны.
В этот путь без конца нас не манят ни деньги, ни слава:
Наш народ обречен догонять свои странные сны.
Будет ласковый дождь, и дорога умоется светом,
Лес упрячется в тень, и просохнет Большая Вода,
Вы проснетесь без нас - мы сорвемся еще до рассвета.
Очень хочется жить. Вспоминайте же нас иногда.
1992, 1-2 мая
минздрав заверяет: все подразумевавшиеся объекты достигли
паспортного совершеннолетия на момент написания опуса.
* * *
это не очередной неврастенический
крик души о менестрелях, двух мечах
и смерти в неравном бою.
Скорее, это стилизация в духе Городницкого.
*
* * *
Копье в груди, копье в груди...
Любимая, меня не жди
И на окно не выставляй огня -
Там, где кончается земля
Я лег у борта корабля
И вот уж он уходит без меня.
Я некрасив - мой лоб разбит,
Зазубрен меч, потерян щит
И шлем снесен ударом топора.
Когда поход не удался,
У нас осталось полчаса
Чтоб научить погоню умирать.
Копье в груди, копье в груди -
Но ты за мной не уходи,
Останься, чтобы вырастить детей. -
А мы уходим в небеса,
И, опоздав на полчаса,
Погоня прорывается к воде...
1996
писано абсолютно не ради торжества толкинизма.
Просто та компания, что пела Устинова, в 1991
году как-то незаметно ушла в Толкина. И вообще,
светлое это было время.
*
* * *
Долгая дорога, грустные слова,
Ночь на паутинке, осень на пороге -
Выгорели песни, высохла трава,
И того, что было, хватит ненадолго.
Все, что с нами было, спрячу - не найдешь.
Не спеши прощаться, оставайся дома.
За окном, качаясь, засыпает дождь, -
Все пошло по кругу, к радости знакомых.
Мы другие с виду - каждому свое,
Разменяли время на дома и семьи,
Но приходит ветер в старое жилье,
И на небе всходят звезды Средиземья.
Все еще вернется - заполночь чаи,
Мелкие победы, старые обиды,
Снова те же вместе, снова все свои,
И конца дороге все еще не видно...
1990, то ли 91
Андрюшке Плетневу -
оптимисту с дисграфией
*
Антипедагогичная
Мартовское солнышко выгибает спину,
Снег на крыше ежится - хочет улизнуть.
В сапоги заправлю синие штанины,
И айда на улицу - догонять весну.
Доберусь до школы к третьему уроку,
Наорет техничка - что нам за беда!
На глазах у завуча вытираю ноги -
Но зато, товарищи, сдохли холода!
Но зато, товарищи, мир велик и светел,
Все уроки кончились, лето впереди,
Зеленейте, завучи, от весенних песен
И бегите с ведрами по валокордин!
март 1992
* * *
Поминки важней демонстраций.
Повсюду гробы да рабы.
Уже разучились срываться
По первому зову трубы.
Мы верим в единого бога,
Но все же еще подождем.
Язычество - та же берлога.
А сверху охотник. С ружьем.
1996
*
* * *
Тихий вечер в хлопьях тающего снега,
Южный ветер гладит ласковой ладонью...
Будет время - напиши, и я приеду,
Упаду ополоумевшей звездою.
Темным лесом, беспокойною водою,
Ненадежными дорогами по скалам
Я приеду, постучу - и ты откроешь,
И пожалуешься мне, что так устала.
Ты не стала ни старухой, ни уродом.
Я все тот же - ни убавить, ни прибавить,
Только все-таки я опоздал на годы,
Это можно искупить - но не исправить.
Ночь сгустится над сплетенными телами,
Время катится и катится - пустое.
Засыпая со счастливыми глазами,
Скажешь мне, что я совсем того не стою.
..............
Ты седеешь в ожидании ответа,
Год за годом тихо катятся под ноги,
Может, нет меня, и не было на свете -
- Но пока ты ждешь, я жив, и я в дороге...
1997
*
* * *
Не управа на нас, неуемных, ни сила ни слово;
Хищно скалится бронза, и кремня блестит острие.
Мы берем что хотим, и для нас не бывает чужого,
Потому что богам можно жертвовать только свое.
Мы сидели и ждали в снегу, без надежды и смысла,
Но, почуяв тепло, мы взломали макушками наст,
И скелеты ветвей укрываются в новые листья,
И приходит пора городов, ожидающих нас.
За плечами - холодные степи, от края до края.
Только пепел костров поутру отмечает наш путь.
Все идем и идем, но земля эта слишком большая,
Чтобы взять ее всю до конца, и назад повернуть.
:На кулак намотаются косы обратной дороги,
Мы идем напролом, никогда нам не сбиться с пути.
Если кто-то из вас добротою приблизится к богу,
Он тогда нас поймет, только вряд ли при этом простит.
1997-2000
*
Емшан*
........
*- серебристая полынь севернее Тулы не растет.
Что за прок от меня в этом темном сыром Заволочье?
Отпусти меня в степь, где под ветром курится ковыль.
На все стороны света распахнуты звездные ночи,
И колышется море подвяленной солнцем травы.
В этих черных лесах мы истратили все, что имели;
Замыкается круг, и зола не приемлет огня.
От высокого неба нас прячут высокие ели, -
Я поеду, поеду - а ты не горюй без меня.
Хоть на час отпусти добежать до степного восхода -
От колючей росы по утрам холодеет душа.
А в горячих степях, без меня, через все эти годы,
Как сухая печаль, оглушительно пахнет емшан.
...Запах сохнущих трав!.. Только б ветром напиться допьяна,
Отлежаться на дне самых ясных и теплых ночей.
На восток, на восток, выходя из лесов на поляны,
Погоняю коней, сам не знаю, куда и зачем...
1999. Ненавижу Москву.
*
ПОДСНЕЖНИКИ
Нас не вспомнят в избранном, мы писали плохо,
Нет печальней участи первых петухов:
Лети в облака, беспортошная песня -
Земля из апреля выходит нагая,
И ветер гуляет по пыльному лесу
У самого мая, у самого мая.
Из грязи и стужи зернистого снега
Сбежала вода - и стоит, замирая.
Ну вот и поставлена первая веха -
А что там, за краем?.. А что там, за краем?...
На кончиках трав просыпается ветер -
Куда нас несет, ведь еще не светало?
Не можем вернуться, и злимся как дети -
Больные началом, больные началом...
И снова, сверяя часы по кукушке,
Мы скроемся в лето, подальше отсюда.
Зима догорела, и всем будет лучше,
Когда нас не будет, когда нас не будет...
20-22.12.2002
* * *
СОНЕТ ЛУКАВОГО РАБА
Уйти на свадебном ветру -
Красиво, гордо и нелепо...
И, глядя в пасмурное небо,
Подставить шею топору.
Меня спасли из-под стрелы,
Уберегли для лучшей доли,
И мы состаримся в неволе,
Набив надеждами углы.
Но две изломанных строки
Пинком поднимут печенега,
И утро взвоет о побеге,
И прянут в седла казаки.
Уйти на свадебном ветру...
Трубит погоня: "ту-ру-ру!".
20.01.03, 23.30.
строка, из-за которой я проснулся.
*
СТРАСТИ ПО МПС
Буря мглою небо кроет,
Это ясно и привычно,
Ты как сандвич на тарелке,
Между двух буханок хлеба,
И не деться никуда.
Ты появишься нежданно
И промчишься - не догонишь,
Кто из нас кого дурее -
Я не знаю, я не смею,
Да и стоит ли гадать?
Все подснежники в отгуле,
Или, может быть, в разгоне,
И апрель придет как сможет -
Если сможет и захочет
Выйти замуж до весны.
Что ж останется гавайцу,
Если больше нет прибоя,
Только чахлая поземка
Да холодная квартира,
Тесноватая, как старые штаны?
А за дальними домами
Наблюдается сиянье -
Это дедушка Мичурин
Подарил японцам грушу
Прямо с барского плеча.
И в прокуренном вагоне
Груша едет к самураям,
К Морихею Уэшибе,
Что в болоте притаился,
Эротически урча.
Только что мне те японцы,
Если кончилась заварка,
И тебя уже не видно
Среди ночи, если глянуть
Из вагонного окна?
И на что такая мука,
Если сели батареи,
И в негреющей постели,
В две руки обняв подушку,
Спит любимая одна?
5.02.03, 23.57
ЖЕСТОКОЕ ТАНГО
Роману Потапкину
Неужели об этом
Шуршала листва в сентябре?
Неужели о том
Мы мечтали, скитаясь без света?
Вот и кончился март,
И облезлая сука-апрель,
Подвывая и тужась,
Рожает скулящее лето.
Где же яркие краски
И флаги на каждом окне?
Все давно полиняло
Под солнцем и ветром отчизны.
И весна, разродясь,
Отдыхает в крови и дерьме,
Видя сны о другой,
Но не этой безрадостной жизни.
И жестокое танго,
Упорно держа пять восьмых,
Торжествуя и плача,
Потянет меня за собою.
Вот и кончился год,
И последние дети зимы,
Кандалами звеня,
Уплывают с последним конвоем.
На дорогах тепло,
По обочинам рыжая грязь -
Неужели надолго
Распалось кольцо непогоды?!
Темно-синяя твердь,
Над собой боязливо смеясь,
Полстаканом чернил
Опускается в талую воду.
13.03.2003
----------------
*
дополнительная звездочка стоит перед песенным стихом.